Через день после нашего запретного триста, я развалилась, когда моя мачеха ворвалась, сжимая мою автомойку. Наш общий секрет стал достоянием общественности, но беременный живот моей мачехи скрывал нашу правду. Наша страсть, напряженная и неподатливая, оставила нас обоих без дыхания.